Личный поверенный товарища Дзержинского. Книги 1-5 - Страница 56

– Я рабочий, мобилизован на строительные работы, – ответил я.

– Вы иностранец? – спросил офицер.

– Да, я немец и прошу передать меня представителям немецкой армии, – на плохом испанском языке попросил я.

Офицер удивлённо поднял брови.

– В Испании нет немецкой армии, но мы доставим вас в наш штаб, – сказал офицер.

Трудно сравнивать регулярную армию испанских фалангистов и иррегулярную армию республиканцев. Каждый дрался за свою правду и каждый считал именно себя правым во всём. Как в России. Прав оказался тот, у кого было больше сил. Победила правда силы или сила правды. Одним словом, прав оказывается всегда циклоп, у которого силы немеряно и всего один глаз, не различающий оттенки серого и других цветов. Для него нет правых. Для него все виноватые и все достойны лишь одного – крепкого пинка под зад. Таким циклопом в тех условиях была анархия. Демократы, революционеры, монархисты и просто непричастные стояли бы у стенки и судорожно думали, есть ли у них время перед командой «пли» договориться по спорным вопросам и дать отпор стихии бесправия и беспорядка. Хотя, вряд ли они договорятся, никто не захочет поступаться принципами.

Офицер штаба начал составлять протокол допроса. Я потребовал переводчика.

– Какого переводчика желательно сеньору? – с ухмылкой спросил офицер.

– Любого, – ответил я, – кто говорит по-немецки, по-французски, по-английски и по-русски.

– Национальность сеньора? – последовал следующий вопрос.

– Немец, – мой чёткий ответ.

– Имя и фамилия?

– Дитмар фон Казен унд Либенхалле.

– Место рождения?

– Москва, Россия.

– Место жительства?

– Париж, Франция.

– Образование?

– Высшее, Петербургский технический университет.

– Последнее место работы?

– Министерство иностранных дел Российской империи, чиновник 9-го класса по особым поручениям.

– Какими языками владеете?

– Свободно владею немецким, русским, английским, французским, на уровне бытового общения – испанским.

– Должность и воинское звание?

– Мобилизованный строительный рабочий.

– Какими наградами отмечен?

– Рыцарский знак ордена Франца-Иосифа.

– Цель приезда в Испанию?

– Борьба с мировым марксизмом.

– Участие в боях?

– Не участвовал.

– Просьбы и пожелания?

– Выехать в фатерланд.

– Спасибо, сеньор, распишитесь здесь.

– На каком языке расписаться?

– Без разницы.

И я отработанным в гимназии почерком вывел: Dietmar von Kasen und Liebenhalle.

– Поздравляю, Дитмар, – сказал я сам себе, – вот и появился первый документ с твоим упоминанием. Это как свидетельство о рождении с набором нужной информации для оценки твоей личности, перспективности и дальнейшей проверки. Сколько тебе ещё придётся заполнять таких анкет и протоколов? Готовься к тому, что их будет бессчётное количество.

Глава 17

На следующий день приехал представитель немецких наблюдателей за военными действиями в Испании. Весь такой фон-барон. С первого взгляда было видно его прибалтийское происхождение. Все прибалты чувствуют себя эдакими маленькими пупками земли. Они считают, что только они являются истинными носителями арийской расы, презирая настоящих ариев, к которым, в частности, относятся и русские, и другие славяне, включая пруссов.

– Здравствуйте, господин Казен, – поздоровался он со мной по-русски с тем акцентом, который присутствует у них в русском и в немецком языках, – я барон фон Крюгер из немецкой миссии в Испании. Я слушаю вас.

– Фон Казен, – поправил я его. Если уж ты дворянин, то дворянство своё неси с честью, не позволяй никому ронять его или унижать всяким гончарам, у которых профессия заложена в их родовой фамилии, – я хотел послужить фатерланду на полях сражений с коммунизмом.

– А почему бы вам сразу не поехать в Германию и поступить там на службу? – спросил барон.

– Господин барон, что бы вы сказали немцу, который всё трудное время пересидел во Франции, а потом приехал и сказал – вот он я, любите меня, давайте мне должность и положение, потому что я немец? Вы бы первый спросили меня – а какие у вас заслуги перед Германией? Никаких. Вот, идите и заслужите себе уважительное отношение со стороны остальных немцев, – ответил я Крюгеру.

– Резонно, – сказал барон, – вы пока будете находиться под стражей. Я вас попрошу сделать подробное жизнеописание, чтобы мы могли оценить вас и найти достойное применение вашим способностям и знаниям. И не забудьте описать тот подвиг, за который вы удостоены ордена Франца-Иосифа.

– Проверка началась, – подумал я, – мне не нужно придумывать липовую легенду, моя легенда моя жизнь. Меня никто не торопит. Пустое славословие я отброшу, напишу так, чтобы компетентным органам было легче отбирать факты, которые требуют проверки, которые легче всего будут проверены и интерес к моей персоне подтвердит, что полковник Миронов своё задание выполнил, а я приступил к выполнению своего постоянного задания.

Я писал почти два дня, отрываясь только для приёма пищи. Я был помещён не в тюремную камеру, а в чистенькую комнату и питание было вполне даже сносным. Если кого-то интересует, что я написал в своём пояснении к истории своей жизни, то я адресую вас к моей первой книге «Комиссарша», где моя жизнь до этого момента изложена достаточно подробно.

Целую неделю я жил взаперти. Каждый день ко мне приходил Крюгер для уточнения тех или иных деталей в моём жизнеописании.

На исходе первой недели моего заключения ко мне заглянул человек с внешностью бухгалтера, роста примерно 170 см, спортивная фигура, короткая стрижка «бокс с чубчиком», маленькие, глубоко посаженные глаза, нацеленные в глаза собеседника.